Поэзия Басё. Перевод и смысл - Алексей Раздорский

А мотив этого хайку следующий. Басё преклонялся перед личностью Минамото Ёсинака (он же – Кисо-но Ёсинака) – самоотверженного воина из клана Минамото, подвиги которого описаны в известной всем японоведам летописи «Повесть о доме Тайра». Там он фигурирует как несгибаемый боец, мужественный и непреклонный воин Асахи сёгун, погибший довольно молодым в междуусобной войне. Последний момент его жизни красочно описан в летописи – окружённый врагами, он собрался подняться на гору и сделать сэппуку, чтобы не попасть в плен, но, когда обернулся, стрела пронзила его насмерть.

Каждый раз, посещая Кисо, Басё обязательно поклонялся могиле Ёсинака и даже в своём предсмертном завещании просил похоронить себя рядом с героем. Просьба поэта была исполнена, и, хотя он умер в окрестностях Осака, недалеко от уезда Ига, где находилось родовое кладбище Ёдзаэмонов, его тело перевезли в Оцу и захоронили в храме Гитюдзи у могилы полководца.

Именно мужество воина подразумевал поэт, начиная свой хайку словами «дух Кисо»:

Интересен ещё и хайку, написанный поэтом, когда он недалеко от Ёсино шагал по горной тропе к храму любоваться цветением вишни и увидел два домика с очень красивой черепичной крышей. Обрамление передней части крыш было выполнено в форме узоров с изображениями бутонов сакуры. Басё был впечатлён и написал хайку:

Минамото Ёсинака и Томоэ Годзэн

Кисо, Гитюдзи

Ясно, что здесь имеются в виду две первые увиденные им постройки, покрытые черепицей, но я встретил перевод – «увидел два слоя черепицы». Во-первых, вес двух слоёв черепицы из глины выдержал бы далеко не каждый дом, во-вторых, какой смысл класть её в два слоя? В-третьих, в том месте черепичные крыши были только на храмовых постройках. Полистав толкования, я сделал свой перевод:

А после короткого путешествия, вернувшись в свою «хижину из травы», Басё пишет хайку о том, что проведёт предстоящую зиму перед большим походом в своём надёжном доме:

Окончательно преобразившись в буддийского странника-скитальца, Басё побрил голову и стал готовиться к главному походу в своей жизни. Первым, с кем он поделился своими планами, был его ближайший друг – поэт Гёрай. Сохранилось письмо Басё, в котором он отправил Гёраю несколько своих стихов для издания в сборнике «Яка но си», сопроводив его хайку, намекавшем на предстоящий поход:

Мой перевод:

Внимательно всматриваясь в строчки хайку, можно предположить, что поэт намекал не только на новое путешествие, обещающее стать интересным, но и на то, что с ним вместе в дальний путь отправится и его ближайший сподвижник и помощник Сора, имя которого совпадает со звучанием последнего слова в хайку «сора» – «небо».

Такой приём Басё использовал довольно часто, когда наравне с основным значением слова подразумевал и смысл омонимичного – точно так же звучащего слова. Это и в стихе о брошенной старушке – «омокагэ» – «видение» звучит как и «омокагэ», записываемое другими иероглифами, означающее «тень матери» (оставившего её умирать у горы сына). В переводе это отразить невозможно, так как эффект возникает благодаря не только акустическому, но и зрительно-ассоциативному восприятию иероглифического письма.

О том, что он отправляется, возможно, в последний путь в своей жизни, Басё написал и в письме к своему старшему брату: «Скоро начинаю поход в Хоккоку (северную страну)», так тогда называли территорию сегодняшнего района Хокурику. Этим, возможно, объясняется перевод на русский язык его дневника «Оку-но хосомити» – «По тропинкам Севера». Однако если взглянуть на карту маршрута, то видно, что Басё совершил поход по кругу, начиная движение в северном направлении, а потом свернув к западу и затем на конечном этапе к югу, поэтому я бы перевёл заголовок дневника словами оригинала: «По узким тропинкам в глубокую даль».

Планируя полугодичное, а точнее, семимесячное путешествие протяженностью около 2400 км, Басё хотел посетить места, связанные с достопримечательностями, описанными в летописи «Кокинсю», сказаниях и песенных сборниках антологии «Манъёсю». И конечно же, Басё привлекали исторические памятники, о которых упоминал в своих песнях его любимый поэт-странник Сайгё.

Маршрут путешествия проходил через префектуры Фукусима, Мияги, Иватэ, Ямагата, район Хокурику, затем Гифу и Огаки. Поэт раньше не бывал в этих краях и вполне обоснованно сознавал, какие опасности могут ждать его в пути, в том числе и возможная гибель. Но он писал, что не боится смерти в пути, так как считал, что это вполне может произойти по велению судьбы и божества.

Первые строчки дневника как раз посвящены философскому обоснованию его взгляда на жизнь: «Месяцы, годы, столетия – всё это путники вечности, как и следующие за ними годы». Басё сослался на то, что и раньше странники умирали в походах, при этом он имел в виду прежде всего своего кумира Сайгё. Странствовать и умереть в походе – фактически стало жизненным кредо поэта.

В этот раз своё путешествие Басё планировал очень тщательно. Приготовил одежду, залатал походные «момохики» – плотно прилегающие к телу брюки, обновил тесёмки любимой шляпы и решил запастись деньгами на весь поход, сдав в аренду свою «хижину из травы». Дом «Басёан», он же «куса-но то», вряд ли бы пригодился поэту в ближайшие полгода, и он, как пишет сам, «уступил свой дом» пожилому семьянину с самурайской фамилией Хэйэмон. Новый жилец вселялся с женой, дочерью и внуками. Об этом и самый первый хайку дневника путешествия:

Самый распространённый перевод – тот, что в русском варианте дневника: «Домик для кукол переменяет жильцов! Что ж – и лачуга». Но, во-первых, у поэта: «В хижине из травы меняются жильцы, домик для кукол». И слова «лачуга» вообще нет. Да и «дом из травы» был не таким уж и маленьким – обычная хижина с очень практичной в те времена крышей из травянистой соломы и бамбука – такая не гниёт и не протекает. Пример дома с такой крышей я привёл на фото. В домах богатых людей, а также во дворцах и храмах были крыши с глиняной черепицей, но в таких, как и у Басё, домах жили и все его друзья, и соратники. К сожалению, ни один из домов самого Басё не сохранился, на месте «куса-но то» в Токио есть памятный павильон с травяной крышей, но он не является копией ни одного из «Басёан», зато в садике там растёт настоящий банан.